НА ВСЯКИЙ СЛУЧАЙ
Мог ли я предположить...
На всякий случай
Мастера
Новоселье
Дитя прекрасно. Ясно это?
Все хорошо, все хорошо...
Надпись на книге II
Из Вольтера
Возраст
Странная история
Когда в России разрешили юмор...
Гол
Все то, что Гете петь любовь заставило...
У человека в середине века...
* * *
Мог ли я предположить,
Что придется долго жить,
Что так долго будет длиться
Жизнь, и долго будет петь
Мне дарованная птица,
Недопойманная в сеть?
1947
НА ВСЯКИЙ СЛУЧАЙ
Сорок пятый год
перевалил
Через середину,
и всё лето
Над Большой Калужской ливень лил,
Гулко погромыхивало где-то.
Страхами надуманными сплошь
Понапрасну сам себя не мучай.
Что, солдат, очухался? Живёшь?
Как живёшь?
Да так. На всякий случай.
И на всякий случай подошёл
К дому на Калужской.
- Здравствуй, Шура! -
Там упала на чертёжный стол
Голубая тень от абажура.
Калька туго скатана в рулон.
Вот и всё.
Диплом закончен.
Баста!..
Шура наклонилась над столом,
Чуть раскоса и слегка скуласта.
Шура, Шура!
Как ты хороша!
Как томится жизнью непочатой
Молодая душная душа, -
Как исходит ливнем сорок пятый.
О, покамест дождь не перестал,
Ров смертельный между нами вырой,
Воплощая женский идеал,
Добивайся, вей, импровизируй.
Ливень льёт.
Мы вышли на балкон.
Вымокли до нитки и уснули.
Юные. В неведенье благом.
В сорок пятом... Господи... В июле.
И всё лето длится этот сон,
Этот сон, не отягчённый снами.
Грозовое небо
Колесом
Поворачивается
Над нами.
Молнии как спицы в колесе,
Пар клубится по наружным стенам.
Чёрное Калужское шоссе
Раскрутилось посвистом ременным.
Даже только тем, что ты спала
На балконе в это лето зноя,
Наша жизнь оправдана сполна
И существование земное.
Ливень лил всё лето.
Надо мной
Шевелился прах грозы летучей.
А война закончилась весной, -
Я остался жить на всякий случай.
1984
МАСТЕРА
Мастера — особая
Поросль. Мастера!
Мастером попробую
Сделаться. Пора!
Стану от усталости
Напиваться в дым.
И до самой старости
Буду молодым.
Вот мой Ряд Серебряный,
Козырек-навес,
Мой ларек, залепленный
Взглядами невест.
Мы такое видели,
Поняли, прошли, —
Пусть молчат любители,
Выжиги, врали.
Пусть молчат мошенники,
Трутни, сорняки -
Околокожевники,
Возлескорняки.
Да пребудут в целости,
Хмуры и усталы,
Делатели ценности -
Профессионалы.
1973
НОВОСЕЛЬЕ
Дом заселяется людьми, -
Налаживание уюта
Идёт в рассрочку за дверьми,
Сверлит и пилит, чёрт возьми,
А жизнь - всего одна минута.
1984
* * *
Дитя прекрасно. Ясно это?
Оно – совсем не то, что мы.
Все мы – из света и из тьмы,
Дитя – из одного лишь света.
Оно, бессмысленно светя,
Как благо, не имеет цели.
Так что не трогайте дитя,
Обожествляйте колыбели.
* * *
Все хорошо, все хорошо...
Из Мавзолея Сталин изгнан,
Показан людям Пикассо,
В Гослитиздате Бунин издан,
Цветам разрешено цвести,
Запрещено ругаться матом. -
Все это может привести
К таким плачевным результатам.
НАДПИСЬ НА КНИГЕ II
Всего опасней - полузнанья.
Они с историей на "ты" -
И грубо требуют признанья
Своей всецелой правоты.
Они ведут себя, как судьи,
Они гудут, как провода.
А на поверку - в них, по сути,
Всего лишь полуправота.
И потому всегда чреваты
Опасностями для людей
Надменные конгломераты
Воинствующих полуидей.
ИЗ ВОЛЬТЕРА
Я позицию выбрал такую,
На которой держаться нельзя, —
И с неё кое-как атакую
Вас, мои дорогие друзья.
Кое-как атакую преграды
Между нами встающей вражды.
Чужды мне ваши крайние взгляды,
Радикальные мысли чужды.
Но я отдал бы всё, что угодно,
Всё, что взял у небес и земли,
Чтобы вы совершенно свободно
Выражать эти взгляды могли.
1984
ВОЗРАСТ
Наша разница в возрасте невелика -
Полдесятка не будет годов.
Но во мне ты недаром узрел старика, -
Я с тобой согласиться готов.
И жестокость наивной твоей правоты
Я тебе не поставлю в вину, -
Потому что действительно старше, чем ты,
На Отечественную войну.
1954-196..
СТРАННАЯ ИСТОРИЯ
Я чувства добрые
с эстрады пробуждал...
Евг. Евтушенко
1
Мода в моду входила сначала
На трибунах в спортивных дворцах,
Со спортивных эстрад пробуждала
Чувства добрые в юных сердцах.
Юный зал ликовал очумело,
Не жалея ладоней своих.
Только всё это вдруг надоело,
И неясный наметился сдвиг.
Сочинял я стихи старомодно,
Был безвестен и честен, как вдруг
Стало модно всё то, что немодно,
И попал я в сомнительный круг.
Все мои допотопные вьюги,
Рифмы типа «войны» и «страны»
Оказались в сомнительном круге
Молодых знатоков старины.
2
Нынче в Дубне, а также в мотеле
Разговоры идут о Монтене.
Мода шествует важно по свету,
Означая, что вовсе исчез
Бескорыстный, живой интерес
К естеству, к первородству, к предмету.
Перед модой простёртый лежи
И восстать не пытайся из праха.
Нынче мода пошла на Кижи,
На иконы, а также на Баха.
Между тем ты любил испокон
Фугу Баха, молчанье икон,
И пристрастья немодные эти,
Эту страсть роковую твою,
Подвели под кривую статью
На каком-то Учёном совете.
Нынче в храме - толпа и галдёж,
Да и сам ты, наверно, товарищ,
Скоро старую страсть отоваришь
И, как минимум, в моду войдёшь.
1984
* * *
Когда в России разрешили юмор,
Он, этот юмор, умер. Нет, не умер,
Но эхо, резонанс, материал
Вдруг утерял.
История со свистом
Кровавое крутнула колесо,-
Остался только Зощенко со Свифтом,
Да с Шукшиным Сервантес, вот и все.
ГОЛ
Отдается долгим стоном
На трибуне мировой,
Над испанским стадионом
Гол, забитый головой.
При повторе на экране
"R" латинское горит,
Футболист, как в состоянье
Невесомости, парит.
И, оглохшее от гула
Мирового бытия,
К телевизорам прильнуло
Человечество-дитя.
* * *
Всё то, что Гёте петь любовь заставило
На рубеже восьмидесяти лет, -
Как исключенье, подтверждает
правило, -
А правила без исключенья нет.
А правило – оно бесповоротно,
Всем смертным надлежит его блюсти:
До тридцати – поэтом быть почётно,
И срам кромешный – после тридцати.
* * *
У человека
В середине века
Болит висок и дергается веко.
Но он промежду тем прожекты строит,
Все замечает, обличает, кроет,
Рвет на ходу подметки, землю роет.
И только иногда в ночную тьму,
Все двери заперев, по-волчьи воет.
Но этот вой не слышен никому.
1965
